Образ жизни и нравы этого свирепого,
по прежним понятиям, зверя долго оставались загадочными. Так продолжалось до
конца первой половины нашего века. Но вот в 1959–1960 годах молодой
американский зоолог Джордж Шаллер вместе с женой 20 месяцев прожил в лесах Центральной
Африки, главным образом на склонах гор Вирунга. Он 314 раз встречался с
гориллами лицом к лицу. Он изучил их так досконально, как не изучена ещё ни
одна обезьяна.
Он увидел и рассказал
в книге
"Год под знаком гориллы" (1964 год) поразительные вещи. Видел много
раз и особый "танец" горилл – ритуал "биения в грудь",
который прежде так пугал охотников и прочих людей, нечаянно повстречавших
горилл в лесу.
Молодые гориллы, прожив на свете
лишь 3 – 4 месяца, уже пробуют изучать этот ритуал, но привилегия на его полное
исполнение принадлежит старым, матерым самцам с седыми спинами. Представление
разыгрывается обычно при встрече с другим самцом или человеком и начинается
отрывистыми криками. Потом "танцор" срывает с дерева ветку, сжимает
её между губами, встает на ноги, в исступлении рвет листья и бросает их вокруг.
И вот кульминация "танца": горилла, сгибая руки в локтях, попеременно
то одной рукой, то другой бьет себя ладонями в грудь. Одна нога обычно
приподнята, а ярость, может быть и театральная, этого страшного на вид,
чёрного, лохматого, огромного зверя, кажется, не знает предела. Затем
горилла
быстро отскакивает в сторону, на бегу рвет листья, ломает сучья. И в финале
колотит ладонями по земле.
Думают, что это "танец"
угрозы, но впечатляющие сцены "биения в грудь" разыгрываются в диких
лесах и в мирное время, когда врагов и близко нет. Может быть, это репетиция?
Или просто развлечение?
Обычно гориллы угрожают пристальным
взглядом, сурово сдвинув брови и сжав губы. Если вы его выдержали и глаз не
отвели, значит, приняли вызов. И тогда – о, ужас! – горилла бросается на
вас. Чёрная, взъерошенная, страшная, как дьявол, быстрая, как ветер, и сильная,
как лев! Бежит, ломает сучья и вдруг… не добежав трех метров, останавливается,
в бешенстве колотя себя в грудь. Либо, пыхтя и сопя, горилла проносится мимо.
Ведь это только угроза, а не нападение, которого обычно не бывает. Храбрые
охотники на горилл, цепенея от страха, не выдерживали демонстрации силы
лохматого гиганта и метко стреляли в нападающую гориллу. А потом в выражениях,
леденящих кровь, расписывали пережитые "опасности".
Но гориллы, которых гнев их
вожака
совсем не развлекает, не подвергают свои нервы таким испытаниям. Они под
пристальным взглядом высшего в ранге покорно отводят в сторону глаза. И даже
голову поворачивают вбок, чтобы уж никаких сомнений не было, что ему в глаза
они не смотрят, драться не хотят и подчиняются. Если этого мало, кивают
головой. Кивок вообще дружелюбное приветствие у горилл.
Когда горилла низкого ранга хочет
выразить "высокопоставленной" горилле полную свою подчиненность, она
падает перед ней на живот и лежит на земле, поджав под живот руки и ноги, а
совсем юные гориллы одной рукой прикрывают ещё и затылок. Такая сверхпокорность
сразу ликвидирует ярость вожака, и он великодушно прощает провинившемуся его
слабости.
Если поза покорности выражена
недостаточно ясно или когда более слабый противник долго не отводит взгляда и
терпение старого самца иссякает, он бросается на наглеца. Бежит за ним (галопом!)
и кусает за ноги, руки, спину – за места наименее уязвимые. Укусы никогда не
бывают смертельными и даже серьезными.
Живут гориллы семейными группами – в
каждой от 5 до 20 разновозрастных животных. Если в такой группе несколько
взрослых самцов, то в высшем ранге те из них, у которых спина уже серебрится
"сединой". Это не настоящая седина, а особый возрастной
"знак", который появляется у самцов горилл после 10 лет жизни, а
живут они, во всяком случае в зоопарке, до 35 лет. Второй ранг занимают самки,
и в первую очередь те, у которых есть дети, и, чем меньше детёныши, тем выше в
ранге самка. "Подростки" – самцы – на третьем месте, после самок, а в
самом низу иерархии юные гориллы обоих полов, которые уже не живут с матерью,
но ещё и взрослыми не стали.
Венеры
Джордж Шаллер наблюдал, например,
сцену, которая хорошо иллюстрирует порядок соподчинения в семьях горилл.
Шёл дождь, и один молодой самец,
выбрав сухое место под деревом, уселся там, прижавшись к стволу. Как только к
нему подошла самка, он тотчас встал, уступил ей место и ушел под дождь. Едва
горилла-мадам устроилась на сухом месте, как явился самец с серебристой спиной
и уселся с ней рядом. Потом лениво, не грубо, но настойчиво стал толкать её
рукой и вытолкнул из укрытия, заняв все сухое место.
А дождь гориллы не любят. Сидят,
выбрав место посуше, сгорбившись, опустив головы и скрестив руки на груди,
ладонями прикрывая плечи. Матери прячут детей под грудью. Апатичны и ни на что
не реагируют. Шаллер однажды прошел прямо через группу скорчившихся под дождем
горилл, а те не обратили на него внимания.
Но солнцу очень рады. Часами лежат
на солнцепёке, греются самозабвенно, как курортники на пляжах, так что пот
выступает на мордах. И всегда, отдыхая днём, выбирают местечко солнечное, если
только оно есть в гуще дикого леса. Сумрачных, высокоствольных лесов избегают,
предпочитают бродить в долинах, вдоль рек, у дорог, вокруг деревень.
Где живут гориллы и много ли их
осталось?
Подсчитать трудно, но полагают, что
не меньше 5 тысяч и не больше 15 тысяч. Береговая горилла живет в тропических
лесах Западной Африки: Камеруна, Габона, Конго – в общем в междуречье Нигера и
Конго. Хотя и называется этот подвид береговым, однако обычно ближе 50 километров
от побережья гориллы не селятся. А в глубь континента ареал их простирается местами
на 500 километров. Второй подвид – горная горилла – обитает в тысяче миль
восточнее: в Западной Уганде и пограничных с ней районах Конго, тоже в
тропических лесах, на высоте 2–3 тысяч метров (в районе гор Микено, Карисимби,
Високе – около озер Киву, Эдуарда и северо-западного берега Танганьики). Но
больше всего горных горилл в низинном тропическом лесу, намного западнее
упомянутых гор и озер. По данным на 1971 год, горных горилл сохранилось едва ли
больше тысячи.
Жизнь горилл спокойная, мирная,
вегетарианская: сон да ленивые поиски всякой съедобной зелени.
Едят они в основном листья и молодые
побеги (а не плоды, как шимпанзе). Почти всякое растение, которое попадается им
на пути, если оно сочное и свежее, гориллы попробуют. Более ста видов растений
насчитал Джордж Шаллер в их меню. Но ни разу не видел, чтобы гориллы ели
насекомых и вообще любых животных. Не видел, чтобы они когда-нибудь пили воду:
соков растений вполне хватает для утоления жажды. И в воду, даже в небольшой
бочажок или неглубокий ручей, никогда не заходят – либо перепрыгнут, либо,
повалив дерево, как по мосту, переходят по нему.
После восхода солнца, проспав 13
часов, пробуждаются и часа два едят свою зелень. Часов в 9–10 завтрак кончается
и начинается полуденный сон и отдых. Группа располагается в непринужденных позах:
кто лежит на спине, кто на животе, на боку, иные сидят, прислонившись спиной к
дереву, или лежат на суках.
Не все дремлют или спят; иные чистят
и вылизывают своих детёнышей, лениво жуют листья. Обычное у других обезьян
взаимное расчесывание шерсти у горилл не очень-то принято. Пока взрослые часа
три сибаритствуют, переваривая в полуденной сиесте свой малокалорийный завтрак,
молодежь играет и резвится вокруг. Игры у них – как у наших детей: догонялки,
катание с "горок" – стволов деревьев, борьба за пригорок или куст и
"поезд": положив руки друг другу на плечи, малыши бегают цепочкой.
Потом вожак, главный
"папа", встает, и все идут кормиться. Бредут не спеша по лесу – 3–5
километров в час, едят, дремлют, греясь на солнце, опять едят. За день проходят
то метров сто, то 5 километров, как душе угодно или смотря по тому, насколько
местность удовлетворяет их аппетит. У каждой семейной группы владения от 25 до
40 квадратных километров. Но границы их часто нарушаются соседними семьями.
Если встретятся, расходятся без драк. Правда, самцы-предводители обязательно
разыгрывают друг перед другом уже известные нам пантомимы с бросанием ветвей и
биением в грудь. Иногда сходятся и смотрят с угрозой в глаза друг другу. Потом
опять поедят, посидят и снова, угрожающе скрестив взгляды, сойдутся в
бескровном поединке. Кто первым не выдержит войны нервов, тот обычно и
удаляется, а семья следует за ним.
С наступлением сумерек (в тропиках
это случается сразу после захода солнца, обычно после шести часов) все гориллы
собираются вокруг вожака, и он начинает сминать и сгибать в один центр ветки
какого-нибудь куста. Тут все, словно подана команда, которой нельзя не подчиниться,
строят гнезда для ночлега: самцы обычно на земле, реже на дереве, самки и
молодежь на деревьях – и спят до рассвета.
С детьми гориллы нежны, заботливы и
многотерпимы. Даже украшенные "сединами" самцы самого высокого ранга
разрешают им прыгать и лазать по себе и вокруг. Если неопытная мать боится
своего первенца, что у горилл тоже бывает, другая, старая самка, обязательно
его усыновит: кормит и заботится о нем, как о своем собственном.
Беременность у горилл продолжается
восемь месяцев. Двойни очень редки. Новорожденный весит 2 килограмма с
небольшим. Развивается он примерно вдвое быстрее человеческого младенца. В два
с половиной месяца уже ест растения. В шесть – лазает по веткам, в год – весит
16 килограммов. Самки половозрелы в 6–7 лет, самцы – в 9–10. Годам к 20–30
весят первые килограммов 100–140, вторые 200–275, а в зоопарках, разжирев от
неподвижности, так даже и 350! Росту в такой горилле, когда она стоит, метр и
три четверти, а если измерить её от темени до пят, разогнув в коленях ноги, то
и 2 метра 30 сантиметров.
Никто не видел, чтобы дикие гориллы,
как шимпанзе, с какой-либо особой целью – в драке или добывая пищу – брали в
руки палки, камни или другие предметы. В неволе они этому легко обучаются. Не
видели драк из-за самок. Вообще гориллы почти никогда не дерутся ни между собой,
ни с другими животными. Шимпанзе, например, спокойно вторгаются в их владения,
не вызывая ни гнева горилл, ни протестов. Со всяким зверем и птицей гориллы
живут в мире. Только леопарды иногда нарушают ночами их покой, нападая на малых
и слабых.
Даже людей гориллы никогда сами не
трогают. Хотя местами они ночуют буквально в 30 – 70 метрах от человеческих
поселений, пострадавших от горилл очень мало. Обычно это неопасные укусы в
ноги, руки, ягодицы, нанесенные тем людям, которые ранили гориллу, а потом пытались
убежать. В Камеруне считают за стыд признаться, что кого-то укусила горилла, потому
что здесь все знают: эти обезьяны кусают только тех, кто, испугавшись, удирает.
Когда гориллы повадятся разорять
банановые рощи, люди окружают их, загоняют в сети, бьют дубинами и колют
копьями "все, что движется в этих сетях".
Старые, но ещё недавно распространяемые
в печати рассказы о лохматом и свирепом "лесном демоне", глаза
которого "буквально излучают пламя", не больше как миф и клевета на
мирного вегетарианца.
"Возможно, – пишет
Бернгард Гржимек, – и мы, люди, жили бы друг с другом более мирно и
дружно, если бы были в более близком родстве с гориллой, а не с шимпанзе".
